Александр, 37 - 15 июля 2009 19:09

Через день мы вернулись в Ростов (кстати, я еще не сказал, что Ростов-на-Дону – это мой родной город). Там я помирился со своим разумом Корки Вилладжем. Но меня все еще не переставала мучить мысль о том, как бы совокупится со Златой. Да, я не спал по ночам, постоянно думал только о ней, не мог сосредоточиться ни на чем другом. Я в муках допрашивал маму, когда мы снова поедем в гости к Чесноковым. Мама не знала и только качала головой. Потом она сказала мне, что они очень заняты и встретиться с нами в ближайшее время не смогут. Ее ответ сильно расстроил меня, ведь я даже не узнал у Златы номера ее телефона. Но вот через две недели Чесноковы все же пригласили нас к себе на дачу – в последний за это лето раз. Мой младший брат тогда ехать не захотел, и его отправили к бабушке с дедушкой. Мы поехали втроем: мама, папа и я. Мне не терпелось увидеться со Златой, поговорить с ней, расспросить ее о нашем замысле, узнать, как она после того, что случилось на пляже в последний день нашего отдыха. Быть может в этот день нам с ней наконец-таки удастся осуществить нашу безумную мечту.
Когда мы приехали, она встретила меня и прыгнула мне на шею. В этот солнечный благодатный день мы с ней гуляли по рощице мимоз, в которой два месяца назад обнимались. Она вела меня вдоль этой рощицы в одно укромное, по ее словам, место, где мы могли бы заняться ЭТИМ. Дело в том, что в конце рощицы находилась развалившаяся каменная стена, а за ней стоял старый деревянный сарай. Мы миновали останки стены и уткнулись в сарай. Обойдя его вокруг, мы нашли вход, правда дверь изнутри была прибита гвоздем. Но внизу в двери была дырка, достаточно широкая, чтобы мы со Златой могли пролезть через нее внутрь. Так мы оказались в гнусном сыром помещении, в котором почти ничего не было, кроме пружинной кровати с толстым матрасом в самом дальнем углу. Но нам этого было достаточно. Злата через платье спустила с себя трусы, и я, обхватив ее талию, поднял ее и понес к кровати. Я положил Злату на кровать и сверху лег на нее. Я медленно начал расстегивать ремень своих джинсов. Злата подо мной сорвала с себя платье, полностью оголив свою нижнюю часть; я приспустил джинсы с трусами. Началооось!
К этому времени я уже был в состоянии возбуждения, граничащего с безумием. Она медленно раздвинула ляжки, и я, благородный, вонзил ей между бедер свой крупный половой член. Я начал ощущать, как мой гадкий член все глубже и глубже проходит в ее тело. Через некоторое время я высунул из нее свой холеный член и тут же опять засунул ей внутрь. Во второй раз все было с таким же успехом, как и в первый. Я своим гадким членом ерзал туда-сюда внутри ее тела.
- Глубже, глубже!!! – тяжело дыша, кричала подо мной Злата.
Я почти полностью погрузил свой член в ее тело. Он прошел глубоко внутрь, словно пробивая какие-то преграды. Дойдя до возможного предела, он пополз обратно. Но на полпути к выходу я снова посылал его вглубь. Я опять вынул из нее свой толстенный член, повертел им над ней, затем снова засунул ей между бедер…
Меня тянуло к Злате, как железо к магниту. И вот, наконец, мы с ней закончили. Злата надела платье и присела на кровати. Я подсел к ней и положил руку ей на плечо.
- Как ты? – спросил я, слегка дернув ее за плечо.
- Все нормально, - ответила она. – Даже как-то лучше.
Она с блаженством вздохнула полной грудью.
- Тебе… понравилось? – снова спросил я.
- Конечно! Когда еще этим займемся?
Вот так в довольно-таки раннем возрасте (мне было только тринадцать) я стал мужчиной. На прощание мы со Златой обменялись номерами телефонов, и она постоянно названивала мне домой, задавая один и тот же вопрос:
- И когда опять в постель?

• 
• 
•