человека кожаной шпагой, спрятанной в трусах… Многие от неожиданности вздрагивали…) Так вот, что бы он сделал сидя на моем месте? Да соскочил бы и насадил бы всю эту стаю… Гуси прямо надо мной. Высота метров 300. Идут ниткой. Фронтом. Молча. Спят… И я вскакиваю… На… Всех. Каааак они дали вверх. В кучу. В кашу. И вдруг один оттуда. Из неба. Винтом. К нам. Толян говорит: «Ну эт наш». Да нет. Он сейчас очухается. И перед землей опять взмоет к своим. Так делают утки. Так делают голуби. Так бывает. Вот сейчас взмоет. Вот сейчас. Стоим как истуканы. Взмоет… Метрах в 15 от меня удар о земь. Соскакивает и бегом к воде. И вплавь чесать. Мурод бегом к моторке. «Армян» как косолапый мишка в ватных штанах и болотных сапогах с ружьем на перевес летит к нам. Я как вкопанный… Хватаю у него ружье и (до гуся уже метров 30), стреляю. Голова гуся падает на воду. Мурод подлетает на моторке и… гусь у него в руках. Все к воде. Берем. Смотрим. Гуменник. Крыло поломано. От удара о землю – лопнула кожа на груди. Все в шоке. Обо мне давно ходят разные слухи и легенды. Но такого, чтоб взглядом выбивал гуся из неба… Рыбаки смотрят друг на друга и не верят своим глазам. Да они обо мне слышали и так очень много… Но стать свидетелями чуда… Расскажи кому-нибудь – не поверят. Все трещат одновременно, без умолку. Я стою как дурак. Мурод от гордости за меня, героя всех его вечерне-ночных, охотничье-рыбацких рассказов, со слезами на глазах лезет щетинистым подбородком в лицо. Всем в глаза заглядывает:- «Видите он какой? Видите? Я вас не обманывал про него. А вы, наверное, мне не верили? Теперь убедились? Убедились?». Гусь передается из рук в руки. Все снова и снова рассматривается. Постепенно успокаиваемся. Уже просто стоим, болтаем. Стоим кружком. Я лицом к воде. За их спинами летит стайка крохалей. Летят кучкой. Облетают в сторонке мысок, и идут куда-то туда, где сидит Олег. Я слежу за ними глазами и жду, что сейчас будет его выстрел. Вижу как Крохали резко взмывают вверх. Один вываливается и немного снижаясь тянет в нашу сторону. Значит, попадание дробины в сердце. Будет лететь какое-то время на одном дыхании и упадет замертво… Я это знаю. Так часто бывает. Доходит слабый звук хлопка от выстрела. Увлеченные болтовней, его никто кроме меня не слышит. Вся стайка догоняет своего выбитого собрата и в недоумении, куда это он их тянет, летят за ним прямо на нас. Тут уже все замечают мой взгляд и проследив его, замечают наконец крохалей. Ружье у «Армяна», и он бежит им на встречу. Вскидывает. Целится… И тут… Тот битый… Камнем падает. Гробовая тишина… «Армян» опускает ружье. Открывает. Вынимает оба патрона. Внимательно их рассматривает. Заглядывает в стволы. Опять смотрит на патроны. Зачем-то их нюхает. Оглядывается на нас. Все статуи. Столбняк… Наконец он кидается к птице. Нежно берет. Перекладывает из руки в руку. Обдувает. Пытается найти причину ее скоропостижной и неожиданной кончины. Медленно бредет к нам. Все в шоке. Протягивает мне ружье:- «Забери. Отвези меня домой. Я только прицелился в него. Я тебя боюсь. Это не охота. Так нельзя». Все молчат. У них ступор. Я пытаюсь объяснить, как было дело. Я же видел все. Я видел как Олег стрелял. Никто не верит. Дуются и молчат. На крохале не кровинки. Не верят. Все, даже Мурод, молча смотрят себе под ноги. Да что же это такое? Да. С гусем – я согласен. Чудо. Но крохаль… был бит из ружья. Я видел. Почему не верите? И тут идет Олег. «Где мой крохаль?» - говорит. «Крохаль мой сюда умирать полетел». Рассказывает, как стрелял. Ну слава богу. Оживают. Опять начинают рассматривать, ища раны. Теперь находят одну маленькую дырочку на груди. Все встает на свои места. Но теперь настало время получить ступор Олегу. «Как гуся застрелили? Я видел, как он упал и даже слышал удар о землю, а вот выстрела так и не дождался?» Ну да. Послушай теперь и ты о своем брате – то, во что бы ты никогда не поверил, если б не видел своими глазами!
